Михаил Яснов - Путешествие в чудетство

Слово «виртуозный» подходит ко многим стихам, написанным Петром Синявским. Обратите внимание на его тактичные по звуку скороговорки, на его «детские» неологизмы, на блистательно придуманные стихи, например, про твёрдый и мягкий знаки, на его работу с поэтическим словом, которая превращает каждое стихотворение в «мироузнавание». Это занимательное чтение для всех, кто старается докопаться, как, каким образом устроен наш язык и какие, оказывается, удивительные метаморфозы могут в нём и с ним происходить.

Музыка придаёт стихам особый колорит. И, наверное, не случайно Пётр Синявский в соавторстве с Андреем Усачёвым придумали телевизионную «Весёлую квампанию». Песни из этой передачи изданы отдельной книгой, к которой можно прибавить и другие поэтические книжки Синявского: «Зелёную аптеку», «Таракана-американа», «Непобедимое пугало», «Лягушенцию». И недавние — «Цирк синьора Макаролли», «Бутерброд наоборот».

Иногда так и хочется пропеть его стихи или проскандировать:

Я просил у родителей кошку,А купили губную гармошку.— Ну, пожалуйста! Ну, гармошечка!Помяукай немножко, как кошечка…

Совершенно мастерски этот праздник языка продемонстрирован в большом рассказе (поэме? стихотворной повести?) «Цирк синьора Макаролли», давшем название одной из последних книжек Синявского. Оказывается, простое детское поедание макарон может превратиться в цирковое представление, от которого так и хочется прыгать по кухне — в восторге от всего намакороненного поэтом.

Перед публикой почтеннойПар клубится над ареной,И в чалме своей бесценнойВозникает не спешаВеличайший маг Востока,Чародей из МакароккоМакарон-оглы-паша,По прозванию Лапша…

Пётр Синявский пишет с таким вкусом, что прямо пальчики оближешь. Почитайте — не пожалеете!

Мурашки по коже

Марк Вейцман

Когда я был совсем юным, мои поэтические учителя советовали узнавать, хороши стихи или нет, «мои» они или не «мои», самым простым способом: доверяться своему организму. «Если, — говорили они, — ты читаешь стихи, а у тебя по спине бегут мурашки, значит, это твоё, про тебя, это — поэзия».

Через много лет я неожиданно совпал в этих давно уже проверенных ощущениях с Марком Вейцманом:

…И при этом — мурашки по коже!Делать выводы, может, и рано,но поэзия всё же, похоже,существует, как это ни странно!

«Моё», «про меня», — возможно, самое главное: большое искусство всегда должно быть — про нас. Долгие годы, читая всё новые и новые стихи Вейцмана, я убеждаюсь: они мои живые собеседники. Повторю вслед за Марком слова, сказанные им самим по другому поводу: всё это лирика в полном смысле слова, то есть повествование о внутреннем мире человека. Особенно — в экстремальных обстоятельствах:

Чужие мальчишкивозникли из мрака,и Васька не струсил.Обычная драка.

А Колька замешкалсясамую малость,Он думал: что делать?И Ваське досталось.

Потом он решилсяи ринулся смело…Но это значеньяуже не имело…

Мы познакомились в начале восьмидесятых годов: Марк тогда жил в Украине, в Черкассах, учительствовал, писал превосходные стихи для детей (причём не только для маленьких, а, по большей части, для подростков), издал несколько книжек, мучительно вступал в Союз писателей, приезжал в Ленинград — в ту пору журнал «Костёр» устраивал незабвенные конференции детских писателей; с тех самых лет пошла наша переписка, которая не прекращается и по сей день. И сегодня мало кто пишет про младшую и среднюю школу столь серьёзно и внимательно.

Серьёзно — поскольку Марк Вейцман работает много, тонко чувствуя аудиторию. У него одна цель: на уровне высокой поэзии отобразить многообразную внутреннюю жизнь ребёнка. Его герой задаёт вопросы — не столько окружающим, сколько себе. Это вопросы нравственные; пытаясь ответить на них, понимаешь, что есть такие понятия, как душа и совесть.

В жёлтых опилках сухая трава,старые парты пошли на дрова.Вот я за новою партой сижу,ручку над чистой страницей держу.Ручку держу, а писать не пишу,что там проходят, понять не спешу.Что-то мне жарко,     и в горле — комок…Над кочегаркойвьётсядымок…

Внимательно — поскольку в любом стихотворении автор находит точный сюжетный ход, или деталь, или просто интонацию, благодаря которым оно становится событием читательской жизни. И событие это и естественное, и забавное, и трогательное — как в стихотворении «Действия с дробями»:

Три с половиною овечкии восемь сотых пастухаоднажды встретили у речкичетыре пятых петуха.

А у доски, в штанишках мятых,пока визжал от смеха класс,стоял один и ноль десятых,и слёзы капали из глаз.

Марк Вейцман рассказывает в стихах о чувствах и маленького, и подростка и находит в малышовой душе зародыши взрослых ощущений:

Марина Петровна, я вас ненавижуза то, что от вашей улыбки завишу,от вашего голоса, вашего взгляда.Марина Петровна, кому это надо?!Зачем вы так радостно розовощёки?Как медленно тянутся ваши уроки!Я письма писал вам — во сне, наяву ли.Я вас защищал от огня и от пули.А вы — единицу…    В журнал…        Хладнокровно…Я вас ненавижу,    Марина Петровна!

Вот некоторые книги Вейцмана: «Пора каштанов» (1983), «Шестой урок» (1985), «Спросите меня» (1988), «Понедельник — день весёлый» (1989), «Лирические приключения» (1991). Вышли они уже давно, но вы всё-таки постарайтесь их разыскать — они того стоят. Правда, совсем недавно вышла в Москве «Обычная драка» — книга, вобравшая в себя всё лучшее из прежних и новые стихи. Четверть века их автор работал учителем физики в школе — кому, как не ему, знать, что происходит с его подопечными. И многое из того, что с ними творится, он перетворил в весёлых и лирических стихах.

Оп! — Тимист

Вадим Левин

«Мне повезло, когда я родился. Случилось это очень давно — в 1933 году. Но оказалось, что Корней Иванович Чуковский, Самуил Яковлевич Маршак и Борис Владимирович Заходер успели родиться ещё раньше. Поэтому в детстве у меня было много замечательных книг с добрыми, умными и весёлыми стихами. Я запоминал эти стихи наизусть, играл с ними, рассказывал их взрослым и ровесникам и пробовал сочинять собственные. Пробовал, пробовал, пробовал и привык».